Уст твоих бурный ветер - Страница 28

Тут Элиза почувствовала, что неплохо бы отдать ежедневную дань земле, и огляделась по сторонам. Ее старой одежды рядом не наблюдалось, но на небольшой лавке рядом аккуратно лежали шаровары и рубаха с завязками. На полу стояли легкие кожаные сандалии. Она быстро оделась и выскользнула за полог.

Матерчатая хижина стояла в ряду себе подобных. Землю между ними тщательно утоптали, и на ней почти не росло травы. До ближайших зарослей, однако, оказалось не менее тридцати саженей, и Элиза закрутилась на месте, пытаясь понять, где же здесь отхожее место.

– Эй! - окликнули ее. Элиза повернулась и увидела неторопливо идущего навстречу молодого парня в таких же, как у нее, рубахе и шароварах. Поверх одежды, однако, красовалась безрукавка с нашитыми железными пластинами. В руке парень держал короткое копье и открытый шлем.

– Тебя Элизой зовут? - осведомился он, подходя вплотную. - Тилос ночью привел? А я Карос, и мне уже почти шестнадцать! Я ночью дежурил и вас в лодке перевозил. Еще я лучше всех в группе занимаюсь, скоро синюю повязку дадут. А ты откуда? А зачем к нам?

Элиза оглядела его с головы до ног. Паренек казался симпатичным, но уж больно говорливым. До кустиков, в то же время, хотелось все сильнее.

– Почти восемнадцать, говоришь? - осведомилась она. - Да уж, почти старик. Слушай, где тут у вас… ну, оно?… - Она неопределенно помахала рукой.

– Сортир, что ли? Да вон там! - Карос ткнул рукой в крохотный домик, наглухо обшитый деревом и стоящий на отшибе. - Только дверь плотнее прикрывай, воняет, даже порошок не помогает. Скоро, наверное, придется закапывать и на другое место переносить.

В другое время Элиза не преминула бы поинтересоваться, что же за порошок такой для сортиров, но сейчас она лишь молча кивнула и, соблюдая достоинство, прошествовала в указанном направлении. Паренек, впрочем, не отвязался, а остался ждать снаружи.

– А вон там - умывальник, - как ни в чем не бывало продолжил он. - Там мыло есть. Джабраил с Ленарой говорят, что после сортира руки нужно мыть. С мылом, - добавил он, показав на светло-серый кусок, лежащий рядом с мойкой. - Ты, небось, его и в глаза не видела, мыло-то, - добавил он тоном превосходства, глядя, как девушка недоверчиво смотрит на умывальник.

– Чего это я стану руки мыть? - настороженно осведомилась Элиза, подозревая одну из шуточек старожилов над новичком. - Мне и так хорошо.

– Сейчас тебе хорошо, - тоном знатока заявил Карос. - А потом враз поплохеет. Ты мой руки, мой.

Элиза осторожно потрогала мыло пальцем. На ощупь неизвестный состав оказался жирным и склизким.

– Вот недоверчивая! - вздохнул Карос. - Смотри!

Он поддел рукой болтающуюся под умывальником пимпочку, смочил руки вылившейся водой, потом взял мыло в руки и тщательно потер им ладони. Сунув кусок на место, он потер руки одна об другую и смыл склизь с рук.

– Вот и все, - покровительственно сказал он. - Откуда ты такая взялась, что простых вещей не знаешь? Небось, из деревни какой?

– Чирикаете? - сонным голосом спросили сзади.

Мира нетвердой походкой, протирая глаза и отчаянно зевая, подошла к ним и оперлась на умывальник.

– Нет чтобы еще поспать… уам-м-м! - снова зевнула она. - Нет, нужно вскочить ни свет не заря, перебудить полбазы… ну, меня как минимум…

– Доброе утро, тетя Мира, - почтительно сказал паренек. - Ты на целых три недели уезжала. По делам, да?

– Да уж по делам, - согласилась та, с фырканьем плеснув водой в лицо. - А сам-то чего просто так разгуливаешь? Ты уже сменился?

– Джабраил послал меня за пробой воды, - потупился Карос. - Я только…

– Ага, ты только, оно и заметно, - усмехнулась Мира, заплетая волосы в тугую косу. - А что, дежурным уже позволяется забывать о приказах и болтать с кем попало? Беги давай! - она отвесила пареньку легкий подзатыльник. Тот, ничуть не обидевшись, широко ухмыльнулся, поклонился и убежал в сторону ручья. Только тут Элиза разглядела у него в руке небольшую стекляшку.

– А что такое проба? - поинтересовалась Элиза. - Разве воду пробуют?

– Помнишь, я тебе вчера о микробах рассказывала? Вот Джабраил и проверяет, нет ли в реке какой заразы, - пояснила Мира, заканчивая заплетать косу. - Ох, Карос, ох, бездельник! Долго вы тут с ним болтали?

– Да нет, совсем немного. Он мне сказал, что руки надо после сортира мыть. С мылом. А почему народу не видно? Где все?

– Руки мыть - оно правильно, - одобрила Мира, снова зевая во весь рот. - А народ уже по делам разбежался. Женщины огороды проверяют, мужчины кто в патруле, кто на тренировке. По утреннему холодку самое то. Потом опять жара начнется. Мы с тобой вообще-то две сони, тут обычно с рассветом встают, а днем под крышей отсиживаются. Пошли позавтракаем - и к Тилосу. Он что-то про тебя говорил, но под самое утро. Я уже на ходу спала, и он меня выгнал.

Еду давали в хижине с пристроенным сзади глухим сараем. На завтрак оказались широкие и плоские хлебные лепешки, вяленое мясо и какие-то незнакомые Элизе, но очень вкусные плоды (Мира назвала их "авокадо"). Запивали пищу кислым и невкусным пивом.

– Чистая вода быстро портится, - пояснила Мира в ответ на кислую, в масть пиву, физиономию Элизы. - А эта дрянь почти без алкоголя и хранится куда дольше. И не вздумай пить сырую воду, с земли или из речки. Мало ли что…

Потом Мира повела Элизу к Тилосу. Тот обнаружился в отдельно стоящем длинном доме - настоящем доме, с мазаными глиной стенами - с рядом пустых коек. На одной койке, занавешенной со всех сторон тканевым пологом, лежал бессознательный Камтон. Сквозь закрывающую его простынь проступали кровавые пятна. Тилос сосредоточенно водил над его животом ладонью.